|
Интернет-Сервер по Интегральной Йоге Мать, "Адженда", Том X, 1969, Часть 124 мая 1969
AGENDA, v.X, p.205-211 (перевод с французского)
Это трудно... Англичане сказали бы: it's not a joke [это не шут- ка]... Все-все дезорганизуется, все дезорганизуется. Можно увидеть, что эта дезорганизация происходит ПО НАПРАВЛЕНИЮ К всевышней организации, то есть, расширению, свободе -- да, это вер- но... Но совсем ничто не идет больше обычным образом. Так что тело не может больше сеть, не может больше... Да, спать, уже долгое время нет больше обычного сна (я не сожалею об этом), но все-все идет таким вот образом (жест переворота).
(долгое молчание)
Это очень странное ощущение: больше нет никакой связи с тем, что было прежде. Ничего: ни связи тела с самим собой, ни связи с другими телами, ни чего бы там ни было, это... как что-то исчезло. Время от времени, ты знаешь, как преходящее дуновение, нечто маленькое... я не могу сказать, как это -- прелестно. Это не удовольствие, это не ра- дость, это ... мимолетный ветерок, совершенно особый -- прелесть, это нечто совершенно прелестное. Как пить по капле нечто, что минуту назад было блеклым -- это не интенсивно, это не резко, это не сильно, это... прелестно. Минуту спустя это ушло. Тело вдруг чувствует нечто вроде мирного и светлого покоя и... совершенно очаровательно -- минуту спус- тя боль повсюду. Так что все идет вот так. Некое отождествление со всем, что далеко от того, чтобы быть та- ким уж приемлемым (но это больше не неприемлемо), но... это производит впечатление странной жизни. Все вот так. В один момент есть такое впе- чатление, что это не зависит ни от чего, что это выражение... (как сказать? Мать смеется) выражение Господа и что это не зависит ни от чего; минуту спустя нет ничего подобного, есть только нечто вроде по- лу-сознательного движения в обей полусознательной среде -- очень неп- риятно. И это так, и все время это так... В этот момент вещи такие (как сказать?) почти отвратительные, что хочется выть -- и на самом деле, если не следить, то можно закричать; в другой момент... все та- кое мирное, что сеть впечатление того, что входишь в вечность. Так что ты понимаешь... Все, что можно сказать, это быть спокойным посреди всего этого! И, затем, это сопровождается сознанием (это не ментальное воспри- ятие: сознание), сознанием всего, что люди думают, что они чувствуют, всего этого... всего, о! это так плачевно! Это так плачевно... Как я говорю, вдруг, в одну минуту, есть нечто совершенно чудесное, а минуту спустя, это... Тогда само тело, нельзя сказать, что оно находит это очень забавным, нет, только оно... Оно нисколько не протестует, оно говорит: "Раз уж это так, это должно быть так..." Несколько раз, время от времени, оно... стремится достичь чего-то. Ты видишь, какое положение. Факт, что я не могу делать то же самое, что и прежде, не могу -- например, раньше, когда кто-то мне говорил, что у него трудности и что он несчастен или... это было очень просто, естественно я ему говорила: "Подумайте о чем-нибудь другом, например, о йоге, и вы найдете мир" -- я больше не могу так сказать! Потому что я не могу сказать людям: де- лайте так, как я делаю, и вы будете спокойны! Дело обстоит так, что у меня нет никакой заботы -- никакой заботы. Как-то (вчера или позавче- ра, я не помню), все показалось дезорганизованным -- все, везде: весь мир, все обстоятельства, все вещи -- все, в масштабе земли. Не малень- кие вещи: на масштабе земли. Полная дезорганизация -- как всего мало- го, так и всего большого. Но даже и в этом случае тело еще могло смот- реть и улыбаться. Но я не могла больше есть, либо вырвет все, что я съела, либо... Полный беспорядок. Я не могу сказать, что телу все это очень уж приятно, но оно не находит это невыносимым; оно говорит: "Это так, это так". Потому что такое всегда-всегда: это не пошевелит тело (жест свыше головы, как непоколебимая воля), там всегда это сознание: "Достичь-достичь Господа, Всевышнего Сознания... достичь Господа." Это стабильно. Это выдерживает испытание временем. И тогда: "Если будет нужно, чтобы все это исчезло, оно исчезнет; если это может развивать- ся, оно разовьется; если будет нужно, чтобы ушли все неудобства, кото- рые действительно неприятны, они уйдут." Это меня не беспокоит (тот же жест свыше головы). Это приходит -- в момент, когда все начинает быть довольно неприятным -- это приходит так: "Быть тем, что хочет Гос- подь... Что Ты пожелаешь." Вот так. Так что я перестала говорить -- я говорю только сейчас, но я пе- рестала говорить, потому что... И есть некая текучая изменчивость (жест распространения повсюду): будь то в людях, которые приходят сюда, будь то в тех, кто уходит ту- да, или... Вот такое непостоянство... которое не особенно приятно. Это интересно, это даже забавно до некоторой степени, это смешно и комич- но. Но я не могу сказать, что это очень радостно. Я даже не знала, скажу ли я что-то, потому что это действительно не... это действительно неприятно говорить... Сколько это продлится? Я не знаю... Бывают моменты, когда есть такое впечатление, что это не может долго длится, что это скоро уйдет; бывают и моменты, когда ка- жется, что это может длится вечность. А затем, когда это так, когда есть такое чувство... "Почему? Почему? К чему все это? Действительно ли это служит чему-то в манифестации, что вот так вечно длится? К чему это?..." Если есть видение Красоты и Радости, Гармонии, тогда говорят: "Хорошо, пройдем через эту трудность, а затем окажемся там", но вот так, если это должно быть вот так все время... Ладно. И потом, как я об этом говорила, иногда, на ОДНУ секунду (даже не на секунду) выпадает радость... нечто... Я не могу сказать, это ни ра- дость, ни удовольствие, ни счастье, ничто подобное, это... это нечто очаровательное -- что может быть ничем: что может быть вкусом, что мо- жет быть ароматом, что может быть движением, а затем... это исчезает. Если бы мир всегда был таким, это было бы чудесно! Чудесно! невырази- мо чудесно, но... Но невозможно, чтобы все было так, это невозможно. Это невозможно, есть все, что приходит снаружи (жест падения и расп- лескивания) и что... Так что, если нужно ждать, чтобы все это измени- лось... ох!
Очевидно, что творение МОЖЕТ быть чудесным -- сейчас оно кажется противоположным этому. И как одно будет меняться в другое?... (молчание)
Тело достигло такого состояния сознания, где оно знает, что смерть может что-то менять, но не может вызвать исчезновения -- исчез- новения (исчезновения сознания). И затем, это представление подавляю- щего большинства человеческих существ: покой смерти... (Мать накрывает рот рукой, как перед громадной глупостью). Нет даже этого утешения. Для большинства людей это совсем не отдых. Так что еще более активно и более сильным образом проявляется это: "Единственная, единственная, ОДНА ЕДИНСТВЕННАЯ надежда, это... Господь, Ты. Быть Тобой, только То- бой; чтобы это разделения, эта разница исчезла, это ЧУДОВИЩНО!" Чтобы это исчезло. Чтобы было так, как Ты пожелаешь: Ты, в полной активнос- ти, или Ты, в полном покое, это не имеет никакого значения; будь то или другое, все это не имеет никакого значения; то, что важно, это быть Тобой. Есть абсолютная УВЕРЕННОСТЬ (Мать сжимает две свои руки в кулак), что есть единственный ВЫХОД из всего этого, ЕДИНСТВЕННЫЙ -- он один, нет двух, нет выбора, нет нескольких возможностей, есть только одно: это... всевышняя ДВЕРЬ. Чудо из Чудес. Все остальное... все остальное невозможно. И все это, переживание этого (Мать указывает на свое тело), это не ментально, это совершенно, совершенно материально. Я вижу, не так ли, потому что сознание людей для меня совершенно открыто (нет разницы, оно полностью открыто), так что я вижу: у подав- ляющего большинства, подавляющего большинства есть это представление, когда жизнь становится действительно тяжелой: "О! (всегда есть подоб- ная идея) о! когда-нибудь все это кончится." -- Какая выдумка! (молчание)
Но почему?... Почему?... Время от времени тело беспокоится: поче- му? почему-почему все это, почему?... Когда оно видит, когда оно нахо- дится в контакте со страданием, людьми, нищетой, трудностями, поче- му-почему? Почему... почему?
(ученик кладет свой лоб на колени Матери)
Поскольку это творение может быть чудом, тождественным Всевышнему Сознанию, то почему-почему было нужно все это? (Мать очерчивает круг, в котором начало совпадает с концом) Время от времени это ему приходит. Но, в конце концов, очевидно, что глупо задавать этот вопрос, по- тому что это не изменит ничего -- это просто так, вот так. Все эти "почему" не повлияют на то, что должно быть так. Все, что нужно де- лать, это искать средства, чтобы так больше не было, и это все. (молчание)
Я всегда думаю о Будде и всем том: пойти слиться с Господом, и тогда больше ничего не будет? (Мать зажимает голову двумя руками) И затем, чтобы их теория была правдоподобной, они говорят (сме- ясь), что была "ошибка"; и они не видят глупости своей теории: что Всевышний Господь мог сделать ошибку... и что он раскаивается в этом и отходит от этого! Эти люди, все эти люди, чем больше они убеждены, тем больше такое впечатление, что они замкнуты в своих oeilleres.
(молчание)
Но в действительности твое тело является символом всей земли.
Такое впечатление, что это так.
Значит, все приходит к тебе, чтобы очиститься.
Да, но это меня не утешает, телу на это наплевать!
Да, но у меня такое впечатление, что всякий раз, когда что-то те- бя касается, оно уже не может вернуться в мир так, как было преж- де.
Это кажется так, все время приходят необычайные вещи. Все время, каждую минуту, я осведомляюсь о действительно необычных вещах. Но это не утешает!
Да, но в этом сеть какой-то смысл.
А! да.
Очистить -- это должно очистить мир.
Тело даже не беспокоится о своем очищении... Я не знаю, как объ- яснить... Это день-и-ночь-без-перерыва: "Что Ты пожелаешь, Господь, что Ты пожелаешь..." "Пожелаешь" вместо "хочешь", потому что это не только так (жест поворота внутри), но и так (жест поворота наружу, распространяясь) "Что ты пожелаешь, что ты хочешь." Это все. Это его вечное состояние. (молчание)
Потому что очень хорошо ощущается, что все скрипит, не так ли. (Мать смеется, молчание)
Во всяком случае (да, это очень ясно), Сознание которое находится за работой, чтобы помочь в работе, ему со-вер-шен-но ясно, что уход -- это не решение. Даже сели прежде было любопытство знать, что будет6 то теперь это любопытство ушло; затем желание покоя, оно было сильно дол- гое время, но и оно ушло; было еще желание уйти, когда все становилось немного... удушающе, это также ушло с представлением, что бегство не изменит ничего. Так что осталось лишь одно: это совершенствовать при- нятие. Это все. Когда оно не говорит, относительно легче; когда оно выражает се- бя, это становится очень конкретно. Вот так. Единственная вещь, которая действительно утешает тело (но не на долгое время), это такая идея: все, что ты делаешь, идет на пользу всему; все, что ты делаешь, это не для тебя, маленькой глупой личнос- ти, это с пользой для всего-всего творения. Это то, что придает телу терпения. Но когда приходят люди, ты знаешь, с большой доброй волей (и, возможно, с небольшой амбицией), чтобы тоже делать работу, тогда я им говорю: "Если это придет, примите, но не притягивайте..." Нужно, чтобы одна часть творения делала работу для всего; да, это очевидно -- это очевидно -- что же, тело находит, что то, кто говорит (Мать), это, по меньшей мере, часть. Нужен кто-то. Хорошо, это так, это так; пожа- луй... Это так, это так. А! тело просит лишь делать подходящим образом, это все. Тело имеет очень глупое сознание, и оно отдает себе отчет, что вся-вся вселенная такова по причине этой глупости. И его совершенная неспособность выйти... Это вопрос Милости, это все... В течение нес- кольких секунд все так чудесно, что просто невероятно, а секунду спус- тя... Вот так. Лучше не говорить. (молчание)
Лучше помогать тебе.
Мой мальчик, ты мне помогаешь, насколько можешь. Это очень хоро- шо... Есть одна вещь: ты -- единственный, с кем я могу говорить. И это хорошо; вообще, я тебе очень признательна -- ты единственный, с кем я могу говорить. Другие не понимают. Другие не понимают. Я не знаю. Я не знаю, что произойдет; бывают моменты, когда все становится таким трудным, что я спрашиваю себя, выдержит ли тело, но я хотела бы... я хотела бы, чтобы меня не клали в гроб и не хоронили... вот так, потому что тело будет знать, оно почувствует это, и это доба- вит еще больше несчастья всем клеткам. Следует подождать, будет ли разложение тела. Я тебе это говорю, ты сможешь сказать это другим в случае необходимости.
Да, конечно (*).
Тело не хочет ничего, оно ни на что не рассчитывает -- будет так, как должно быть, это все. Только оно действительно хотело бы, чтобы поняли... чтобы поняли то усилие, которое оно делает и чтобы его не... (жест избавления от тела) не закапывали в землю. Потому что еще очень долгое время после того, как врачи объявят о смерти, тело будет созна- тельным: клетки сознательны. Вот так, это все. Я не знаю... возможно, что... Ты знаешь, предстоит еще пройти та- кой путь, который кажется... совершенно чудесным. А другая вещь ("смерть") кажется мне все более идиотской. Так что я вот так (жест между двумя). Это действительно порождает странное состояние: больше не жива и не мертва. А! до свидания, малыш. ____________________ (*) У нас все еще была иллюзия, что мы можем "сказать" что-то.
|